Хронограф. Май 2013 г.

310 лет назад, 27 мая 1703 года, заложена Петропавловская крепость, что считается датой основания Санкт-Петербурга.

«Спасаясь от нежинского и миргородского "самодовольствия", от мертвого безмолвия, от скуки и тоски, страшась безвестности и ничтожества, Гоголь отправился в столицу [Петерберг. – Прим.]. Там он надеялся найти более живую среду. Когда читаешь письма юноши Гоголя и следишь, с каким нетерпением стремился он в Петербург, закрадываются невольные опасения, не потерпит ли он крушений в своих ожиданиях. Так и случилось. По приезде Гоголь писал матери:

"На меня напала хандра или другое подобное, и я уже около недели сижу, поджавши руки и ничего не делаю. Не от неудач ли это, которые меня совершенно оравнодушили ко всему". (Гоголь Н.В. Письмо Гоголь М.И., 3 января 1829 г. С.-Петербург // Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: [В 14 т.] / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). – [М.; Л.]: Изд-во АН СССР, [1937–1952]. – Т. 10. Письма, 1820–1835 / Ред. В.В. Гиппиус. – 1940. – С. 136–137.) <...>

И по внешнему своему виду Петербург не оправдывал ожиданий Гоголя.

"Скажу еще, что Петербург мне показался вовсе не таким, как я думал. Я его воображал гораздо красивее, великолепнее, и слухи, которые распускали другие о нем, также лживы... Жизнь в столице очень дорогая, приходится жить как в пустыне и даже отказывать себе в лучшем удовольствии – в театре". (Там же.) <...>

Отрицательные черты петербургской жизни и казенной службы Гоголь подметил очень язвительно и умно.

"Каждая столица, – писал он матери, – вообще характеризуется своим народом, набрасывающим на него печать национальности; на Петербурге же нет никакого характера: иностранцы, которые поселились сюда, обжились и вовсе не похожи на иностранцев; а русские, в свою очередь, объиностранились, и сделались ни тем, ни другим. Тишина в нем необыкновенная, никакой дух не блестит в народе, все служащие да должностные, все толкуют о своих департаментах да коллегиях, все подавлено, все погрязло в бездельных, ничтожных трудах, бесплодно издерживается жизнь их. Забавна очень встреча с ними на проспектах, тротуарах: они до того бывают заняты мыслями, что поровнявшись с кем-нибудь из них, слышишь, как он браниться и разговаривает сам с собой; иной приправляет телодвижениями размашками рук". (Гоголь Н.В. Письмо Гоголь М.И., 30 апреля 1829 г. С.-Петербург // Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: [В 14 т.] / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). – [М.; Л.]: Изд-во АН СССР, [1937–1952]. – Т. 10. Письма, 1820–1835 / Ред. В.В. Гиппиус. – 1940. – С. 138–142.)»

(Воронский А.К. Гоголь / Александр Воронский: вступ. ст. В.А. Воропаева. – 2-е изд. – Молодая гвардия, 2011. – 447 с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: Малая серия: сер. биогр.; вып. 24).)

170 лет назад, 8 мая 1843 года, состоялась первая постановка пьесы Николая Васильевича Гоголя «Игроки» в Петербурге в Александринском театре [на илл.].

Главные исполнители: Сосницкий (Утешительный), Мартынов (Ихарев), П. Каратыгин (Замухрышкин), Самойлов (Швохнев). Пьеса была принята холодно. Критика объяснила этот факт неразвитостью вкуса публики – постоянных посетителей Александринского театра. «Это произведение, – писал Белинский, – по своей глубокой истине, по творческой концепции, художественной отделке характеров, по выдержанности в целом и в подробностях не могло иметь никакого смысла и интереса для большей части публики Александрийского театра» (Белинский В.Г. Полное собрание сочинений : В 13 т. – М. : Издательство Академии наук СССР, 1953–1959. – Т. VII, с. 85–86).

Сходной точки зрения придерживался и рецензент «Репертуара и Пантеона»: «С каким мастерством ведена тут баснь, как до самого конца пьесы зритель не угадывает развязки. В этом сознаются самые отчаянные, присяжные русские театралы. Что за мастерская отделка характеров! Не знаем, имел ли сам автор намерение разыграть пьесу на сцене. Если имел, то ошибался, и потому что "Игроки" не во вкусе нашей публики, и потому что слушком трудны для актеров, привыкшим к легким для исполнения ролям, какими наделяют их обычные снабдители сцены». («Репертуар и Пантеон», 1843, кн. 6. Критика, с. 97)

19 мая исполняется 125 лет со дня рождения русского художника и графика Владимира Михайловича Конашевича (19.V.1888 – 27.II.1963).

«В.М. Конашевич в своих рисунках к "Женитьбе" (1918–19 гг.) прежде всего учитывает специфическое назначение своих работ. Поэтому делает их с учетом удобнейшего репродуцирования (штриховое клише), в четком, лаконичном рисунке. Но в последнем еще не изжита графическая декоративность "Мира искусства" [российское художественное объединение конца XIX – начала XX века. – Прим.]: он допускает в своей трактовке любование росчерком пера. Это увлечение формальными моментами не могло не отразиться на содержании: трактовка лиц и характеров героев отсутствует, они даны изолировано от среды, без углубленного социального осознания. Художнику не нужно много усилий, чтобы такую иллюстрацию сделать снова станковым произведением, как это сделано в литографическом листе В.М. Конашевича к "Женитьбе" (1919 г.). Здесь те же отвлеченные фигуры, то же основное бытовое окружение, лишь дополненное вещевым оформлением, подсказанным большим знанием художника эпохи. Такой лист перестает быть иллюстрацией, а перерастает в станковое произведение на тему близкую гоголевской эпохе. В самой трактовке темы путь Конашевича лежит от работ Петра Соколова ("Мертвые души"), через работы Д. Кардовского ("Невский проспект"), где зрителя подкупает огромное внешнее знание эпохи и наглядность ее показа». (Голубева О.Н., Науменко И.И., Амерханов П.Ю., Второв А.В. Н.В. Гоголь в изобразительном искусстве. – 2009. – [Электронный ресурс]. URL: http://www.ionb.ru/prj/gogol/index.html)

«Конашевич вспоминал слова Гоголя, который написал когда-то: можно придумать, что на яблоне растут золотые яблоки, – это будет фантазия; а сказать, что на яблоне растут груши, – это будет просто чушь. "Этим Гоголь хотел сказать, – комментирует Конашевич, – что фантазия должна опираться на реальность, выдумка – на правду". И тут же привел свой собственный юмористический пример: нарисовал как-то крокодила в воротничке и галстуке. Сидит в кресле и читает газету. Такую выдумку дети приняли. Но если бы на лапе, которой крокодил держал газету, художник нарисовал только четыре пальца, тогда бы зрители хором воскликнули: "А художник никогда не был в зоопарке, никогда не видел крокодила! У него на передних лапах пять пальцев, а на задних – по четыре"». (Б.Е. Галанов. «Платье для Алисы» (Художник и писатель. Диалоги), М.: «Книга», 1990.)

21 мая исполняется 220 лет со дня рождения французского романиста и драматурга Шарля Поля де Кока (21.V.1793 – 29.VIII.1871).

Белинский писал о нём: «Недостатком или, лучше сказать, совершенным отсутствием идеального элемента отличаются романы Поль де Кока, полные грязных картин; но этот недостаток заменяется у него неистощимою добротою его сердца <...> грязные же картины у него опять имеют своё значение как зеркало французской жизни» (Белинский В.Г. Собр. соч.: В 9 т. Т. II. М., 1977. С. 491). С Поль де Коком сравнивал Гоголя Н.А. Полевой: «Поль де Кок и Диккенс кажутся вам близкой роднёй, но они выше вас, ибо Поль де Кок шутит, грязно шутит, зато он и не добивается ни в учители, ни в гении» (Полевой Н.А., Полевой К.А. Литературная критика. Л., 1990. С. 354).

В ответ на сравнение Гоголя с Поль де Коком (в статье О.И. Сенковского о «Мертвых душах») Белинский писал: «Гоголь и Поль де Кок — это имена, между которыми столько же общего, как между именами Вольтера и какого-нибудь Барона Брамбеуса.

Кстати: я знаю одного писателя, хоть и плохо по-русски пишущего, но во многом походящего на Поль де Кока, по крайней мере со стороны цинизма, если не со стороны знания языка, таланта, сердечной теплоты. Это — Барон Брамбеус» (Белинский В.Г. Собр. соч.: В 9 т. Т. V. М., 1979. С. 134. — «Литературный разговор, подслушанный в книжной лавке»). Б.М. Эйхенбаум сравнивал «Невский проспект» Гоголя с очерком Поль де Кока «Бульвары» в контексте нравоописательной литературы и находил много общего: «...дело тут не во "влиянии"; весьма вероятно, что Гоголь и не читал этого очерка Поль де Кока. Дело в исторических законах: нравоописательная литература этого времени слагается в контекст, внутри которого оказывается возможным сближение Гоголя и Поль де Кока». (Эйхенбаум Б.М. Толстой и Поль де Кок // Западный сборник. М.–Л., 1937. С. 294–295).

27 мая исполняется 130 лет со дня рождения русского графика и иллюстратора Дмитрия Исидоровича Митрохина (27.V.1883 – 7.XI.1973).

«Н.В. Гоголь был любимейшим писателем в семье Митрохиных. У "запойного читателя" – отца художника Исидора Егоровича – он был якобы кумиром. Обожал писателя и сам Дмитрий Иванович.

Часто говорил, что он всегда мечтал проиллюстрировать отрывок, где описывается сад и двор у Плюшкина, а мечта вторая – повесть "Вий". К сожаленью, плюшкинского сада Мастеру не заказали, а для "Вия" сделана одна лишь иллюстрация (и Вия на ней нет). Ясно, что заказчики сурово ограничивали мэтра». (Митрохин. Искусство. Личность. Заметки друга / В. Федоров-Иваницкий // Развитие личности. – 2006. – N2. – С. 162-173.)

В конце 20-х годов XX века Митрохин начинает работать над оформлением «Невского проспекта». «В легких и изящных рисунках Д.И. Митрохина передана пародийность и непринужденность гоголевской манеры рассказчика, та особенность гоголевского юмора, определяемая Белинским как "комическое одушевление, всегда побеждаемое глубоким чувством грусти и уныния". В стилизованном виде он воссоздает общую атмосферу произведения Гоголя, не стремясь при этом передать психологию героев. Слетевшим с неба прелестным существом, яркой беззаботной бабочкой представляется художнику незнакомка, за пестрым плащом которой устремляется гоголевский герой. Нужно заметить, что падшую женщину, которую Пискарев принял за идеал, Митрохин изображает так, как представляли себе ее предшественники и современники Гоголя – веселым и бездумным существом, предметом легкомысленных забав и приключений». (Коноваленко Т.Г., Носикова К.С. Метаморфозы «Невского проспекта» Гоголя в творчестве художников-иллюстраторов: от графического рисунка к комиксам. – [Электронный ресурс]. URL: http://festival.1september.ru/articles/596098/)

28 мая исполняется 140 лет со дня рождения русской писательницы-прозаика и драматурга Ольги Дмитриевны Форш (28.V.1873 – 17.VII.1961).

«Гоголь нам становится все ближе, и все с новых сторон раскрывается его творчество перед нами. Прорастает оно и в будущее русской литературы. <...>

Гоголь, за что у него ни возьмись, обязательно втянет тебя в текст, захватит чувства и воображение, заставит трепетать от дерзости своих гипербол и насладит душу бессмертной, не ослабляемой никакими юбилеями и датами музыкальной гоголевской речью. <...>

Наследие Гоголя велико и многообразно. У Гоголя, великого реалиста, нет беспочвенной, худосочной, абстрактной фантастики. Юмор его полнокровный и запоминается навеки, потому что не теряет образа. <...>

От общения с Гоголем углубляется зрение, ширится слух, в восторге подымаются чувства. Гоголь одаряет каждого, кто сумеет его прочесть. Но читать его по-настоящему, не только сюжетно, а проникаясь ритмом речи, обогащаясь сверкающими его красками, нелегко. Читать Гоголя надо научиться.

Встречаясь с Гоголем, я всегда чувствую благодарность за то обогащение, которое от него получаю. Вспоминается образ шестикрылого серафима из пушкинского "Пророка". Он касается поочередно уст, глаз, ушей – и мир видимого, слышимого и ощущаемого расширяется безмерно. "И угль, пылающий огнем" возгорается в сердце, и "жало мудрые змеи" вместо слабого языка способно выразить доселе казавшееся несказуемым. Однако не всегда и не всех Гоголь может так обогатить, а лишь того, кто не читает книгу его равнодушно».

(Форш О.Д. Бессмертный Гоголь // Огонек. – 1959. – №14. – С. 8–11.)