Хронограф. Март 2012 г.

4 марта исполняется 160 лет со дня смерти Николая Васильевича Гоголя (1.IV.1809 – 4.III.1852).

«В последние дни имел он еще силы писать хотя дрожащей рукою… На длинных бумажках писал он большими буквами: “Аще не будете малы, яко дети, не внидете в Царствие Небесное”. Потом молитву Иисусу Христу против сатаны, чтобы Иисус Христос связал его неисповедимою силою креста своего. Последние слова, написанные им, были: “Как поступить, чтобы признательно, благодарно и вечно помнить в сердце полученный урок?” К чему относились эти слова, - это осталось тайной. Одними из последних слов, сказанных им еще в полном сознании, были слова “Как сладко умирать!”» (С. П. Шевырев. Из письма М. Н. Синельниковой.)

«Сего утра в восемь часов (7 часов 45 минут – Прим.) наш добрый Николай Васильевич скончался, был все без памяти, немного бредил, по-видимому он не страдал, ночь всю был тих, только дышал тяжело; к утру дыхание сделалось реже и реже, и он как будто уснул, болезнь его обратилась в тифус (тиф – Прим.)…». (Е. Ф. Вагнер, теща М. П. Погодина. Из письма М. П. Погодину 21 февраля (4 марта) 1852 г.) 

«Смерть Гоголя, как громовой удар, поразила нашу литературу. Все газеты и журналы наполнены были статьями о Гоголе. Это окончательно возмутило цензурное управление, уже прежде подозрительно относившееся к Гоголю, считая его знаменем или главою либеральной партии. Особенно злобно относился к Гоголю бывший в то время попечителем С.-Петербургского учебного округа Мусин-Пушкин, председательствовавший в главном управлении цензуры.

Цензорам объявлено было приказание — строго цензуровать все, что пишется о Гоголе, и, наконец, объявлено было совершенное запрещение говорить о Гоголе. И. С. Тургенев за коротенькую статью, напечатанную в “Московских ведомостях” 13-го марта 1852 года, где он назвал Гоголя великим писателем, по особому распоряжению посажен был в Петербурге на съезжую, во вторую часть, и просидел там две недели. Наконец даже имя Гоголя опасались употреблять в печати и взамен его употребляли выражения: “известный писатель”». (Д. А. Оболенский. Из «Литературные мемуары. Гоголь в воспоминаниях современников». Под общ. ред. Н. Л. Бродского, Ф. В. Гладкова, Ф. М. Головенченко, Н. К. Гудзия. Государственное издательство художественной литературы. 1952.)

180 лет назад, в марте 1832 года вышла в свет вторая часть «Вечеров на хуторе близ Диканьки».

В рецензии на второе издание «Вечеров на хуторе близ Диканьки», опубликованной в первом томе «Современника» за 1836 г., А. С. Пушкин писал: «Читатели наши, конечно, помнят впечатление, произведенное над нами появлением "Вечеров на хуторе": все обрадовались этому живому описанию племени поющего и пляшущего, этим свежим картинам малороссийской природы, этой веселости, простодушной и вместе лукавой. Как изумились мы русской книге, которая заставляла нас смеяться, мы, не смеявшиеся со времен Фонвизина! Мы так были благодарны молодому автору, что охотно простили ему неровность и неправильность его слога, бессвязность и неправдоподобие некоторых рассказов, предоставя сии недостатки на поживу критики. Автор оправдал таковое снисхождение. Он с тех пор непрестанно развивался и совершенствовался. Он издал "Арабески", где находится его "Невский проспект", самое полное из его произведений. Вслед за тем явился "Миргород", где с жадностию все прочли и "Старосветских помещиков", эту шутливую, трогательную идиллию, которая заставляет вас смеяться сквозь слезы грусти и умиления, и "Тараса Бульбу", коего начало достойно Вальтер Скотта. Г. Гоголь идет еще вперед. Желаем и надеемся иметь говорить о нем в нашем журнале».

60 лет назад, 2 марта 1952 года на Гоголевском бульваре в Москве открыт памятник Николаю Васильевичу Гоголю за авторством скульптора Н. В. Томского.

В 1952 году, к столетию со дня смерти писателя, на месте старого памятника Гоголя работы Н. Андреева (считавшегося шедевром и одним из лучших памятников Москвы, но не нравившегося Сталину, часто проезжавшему мимо Гоголевского бульвара на свою дачу в Кунцево) поставили новый «правительственный вариант» с помпезной надписью на постаменте: «Великому русскому художнику слова Николаю Васильевичу Гоголю от правительства Советского Союза 2 марта 1952 года».

Несмотря на положительные отзывы официальной прессы, невыразительность и безликость памятника были очевидны. Москва не приняла нового монумента. Сразу же после открытия появилась эпиграмма: «Юмор Гоголя нам мил, / Слезы Гоголя – помеха. / Сидя, грусть он наводил, / Пусть теперь стоит – для смеха!»

Сам автор, скульптор Николай Васильевич Томский, писал: «Из всех созданных мною в последние годы монументальных произведений я считаю самым неудачным памятник Н. В. Гоголю в Москве, выполненный мной в чрезвычайной спешке к юбилею писателя».

«Незримая всевластная рука истории переставляла памятники, как шахматные фигуры, а иные из них вовсе сбрасывала с доски. Она переставила памятник Гоголю работы гениального Андреева, тот самый памятник, где Николай Васильевич сидит, скорбно уткнувши свой длинный птичий нос в воротник бронзовой шинели — почти весь потонув в этой шинели, — с Арбатской площади во двор особняка, где по преданию сумасшедший писатель сжёг в камине вторую часть «Мёртвых душ», а на его место водрузила другого Гоголя — во весь рост, в коротенькой пелеринке, на скучном официальном пьедестале, не то водевильный артист, не то столоначальник, лишённый всякой индивидуальности и поэзии». (Валентин Катаев.)

2 марта исполняется 150 лет со дня смерти, 27 марта – 200 лет со дня рождения русского писателя, литературного критика и журналиста Ивана Ивановича Панаева (27.III.1812 – 2.III.1862).

Панаев познакомился с Гоголем через Н. Я. Прокоповича в ноябре 1839 г.: «Прокопович, узнав… мое желание посмотреть Гоголя, пригласил меня в тот день, когда Гоголь обещал у него обедать. Наружность Гоголя не произвела на меня приятного впечатления. С первого взгляда на него меня всего более поразил его нос, сухощавый, длинный и острый, как клюв хищной птицы. Он был одет с некоторою претензиею на щегольство, волосы были завиты и клок напереди поднят довольно высоко, в форме букли, как носили тогда. Вглядываясь в него, я все разочаровывался более и более, потому что заранее составил себе идеал автора "Миргорода", и Гоголь нисколько не подходил к этому идеалу. Мне даже не понравились глаза его - небольшие, проницательные и умные, но как-то хитро и неприветливо смотревшие. Он занят был перед обедом приготовлением макарон по-итальянски (это было уже после второй поездки его за границу) и беспрестанно выходил на кухню смотреть за их приготовлением. За обедом он говорил мало и ел много. Разговор его не был интересен, он касался самых обыкновенных и вседневных вещей; о литературе почти не было речи, только, не помню к чему, он заметил, что, по его мнению, первый поэт после Пушкина — Языков и что он не только не уступает самому Пушкину, но даже превосходит его иногда по силе, громкости и звучности стиха… Тотчас после обеда мы все разошлись, и когда я уходил, Прокопович заметил мне, что Гоголь сегодня был не в духе. Я слышал, что Гоголь в духе рассказывал различные анекдоты с необыкновенным мастерством и юмором; но после издания "Миргорода" и громадного успеха этой книги он принимал уже тон более серьезный и строгий и редко бывал в хорошем расположении... Иногда только он обнаруживал свой юмор перед людьми высшего общества, с которыми начал сближаться. До этого и обращение его с Прокоповичем было гораздо проще и искреннее, так, по крайней мере, уверяют те, которые были знакомы с ним с самого приезда его в Петербург...»

22 марта исполняется 170 лет со дня рождения украинского композитора, пианиста и дирижера Николая Витальевича Лысенко (22.III.1842 – 6.XI.1912).

«Сочинение Лысенко “Рождественская ночь” (либретто М. Старицкого по повести Гоголя “Ночь перед Рождеством”) опирается на украинскую народную песню, правдиво и ярко воссоздает жизнь села. Стремление к точной передаче обрядово-бытового начала подчеркнуто даже в заглавии: на Украине колядуют не в канун Рождества, как у Гоголя, а в рождественскую ночь…

Работая над “Рождественской ночью”, Лысенко, по крайней мере в 3-й редакции, опирался и на опыт украинского театра и русской оперы, в частности “Черевичек” Чайковского и “Майской ночи” Римского-Корсакова. Знаток, собиратель украинского фольклора, художник, кровно связанный с народом, он создал произведение подлинно гоголевское, в котором сочетаются поэзия, лирика, яркие бытовые краски, полнокровный юмор. Жизнь действующих лиц неотрывна от жизни села — отсюда огромная роль хора, едва ли не основного героя оперы».

«В отличие от “Рождественской ночи”, где композитор и либреттист отказались от фантастики, в “Утопленнице” (либретто М. Старицкого по повести Н. Гоголя “Майская ночь, или Утопленница”) воплощен и сказочный элемент, правда получающий бытовую мотивировку… Развив бытовой характер действия, авторы много внимания уделили лирике. Опера носит песенно-хороводный характер, музыка ее пронизана фольклорными интонациями, ритмами народных плясок».

«Произведение Лысенко “Тарас Бульба” (либретто М. Старицкого но одноименной повести Н. Гоголя) — вершина развития классической украинской оперы, впитавшей огромный опыт русской музыки… В музыке передан драматизм событий, героический пафос освободительной борьбы. Автор — непревзойденный знаток, исследователь украинского фольклора — щедро использовал в музыке народную песню. В драматургии большое место занимают хоровые сцены, монументальные, мощные».

(Гозенпуд А., Н. В. Лысенко и русская музыкальная культура, М., 1954.)

31 марта исполняется 130 лет со дня рождения русского поэта, публициста, критика и литературоведа Корнея Ивановича Чуковского (наст. имя – Николай Васильевич Корнейчуков) (31.III.1882 – 28.X.1969).

В 1952 г. после длительной и кропотливой исследовательской работы выходит книга Чуковского «Мастерство Некрасова», за которую десять лет спустя писатель получил Ленинскую премию. Из главы «Гоголь и Некрасов» «Мастерства…»: «…"опьяненных Гоголем" было в то время (40-ые гг. XIX в. – Прим.) множество, особенно после "Мертвых душ" и "Шинели". И, конечно, среди них были все передовые писатели, вступавшие тогда на литературное поприще. Но такого верного, такого пламенного ученика и приверженца, каким заявил себя в то время Некрасов, у Гоголя тогда еще не было…

Первым произведением поэта, написанным под непосредственным воздействием Гоголя, - является очерк "Петербургские углы", который в 1843 году был выделен автором из одной незаконченной повести.

Здесь, как и в произведениях Гоголя, "выставлены на позор во всей своей наготе, во всем своем ужасающем безобразии" губительные условия тогдашней действительности, которые превращали находившегося в их тисках человека в нравственного калеку, в урода, уничтожая в нем все лучшие качества души человеческой… Каждая страница словно иллюстрирует восклицание Гоголя: "Как много в человеке бесчеловечья!"

И так же, как в произведениях Гоголя, видишь, что сами эти люди не виноваты ни в чем, что в их "бесчеловечье" виновато уродство всего социального строя».