Сборник докладов Пятых Гоголевских чтений
«Н. В. Гоголь и русское зарубежье»
Юбилейные Пятые Гоголевские чтения
Осмыслению феномена
Ежегодная международная научная конференция, которую московский «Дом Гоголя» традиционно проводит каждую весну, начиная с 2001 года, является одним из наших многочисленных творческих проектов. Научный форум способствовал расширению деятельности учреждения и приданию ему официального статуса библиотечно-музейного центра. В 2005 году решением Правительства Москвы Городская библиотека № 2 им.
Приобретение музейных полномочий открывает перед нами широкие возможности для создания перспективной модели синтетического культурного института, как нельзя более вписывающейся в контекст потребностей современного общества.
Планируя дальнейшее развитие свой мемориальной и научной деятельности, «Дом Гоголя» призывает к сотрудничеству творческие силы, сосредоточенные вокруг личности и наследия великого классика русской литературы XIX столетия –
| Директор Библиотеки – мемориального центра «Дом Гоголя» |
Предисловие
Неисчерпаемая Вселенная
Гоголь и культура русской эмиграции
В Париже с Гоголем
Эссе «В Париже с Гоголем» (1937) основано на повести Гоголя «Рим». Родившись в Москве, автор эмигрировал во Францию в возрасте двенадцати лет, и делится своим впечатлением о Париже с точки зрения Гоголя. Статья показывает, что несмотря на временную разницу в век, гоголевские взгляды на парижскую жизнь не потеряли своего значения и оказываются сходными со взглядами автора.
Генрих Гроссен и Иван Лукаш о Гоголе (восприятие писателя в русской журналистике Латвии)
Статья посвящена малоизвестным эссе Генриха Гроссена и Ивана Лукаша в русской газете «Слово» (Рига) к 75-летию смерти Гоголя. Подобное восприятие его творчества в какой-то мере отражает то, как понимали судьбу России и русской культуры многие деятели русской эмиграции первой волны.
Гоголь и культурная жизнь русской эмиграции первой волны
Статья посвящена характеристике места и значения Гоголя в культуре русской эмиграции первой волны. Предметом анализа стали литературная и художественная критика, изобразительное искусство и поэзия эмигрантов, театральные постановки, литературно-художественные вечера и повседневная жизнь русской интеллигенции вдали от России.
Поворот или надрыв? (Поздний Гоголь в исследованиях Русского Зарубежья)
В статье рассматриваются труды исследователей Русского Зарубежья. В этих работах представлены различные взгляды на духовный путь Гоголя. Сделана попытка выяснить, почему для русской эмиграции Гоголь оказался важнейшим религиозно-нравственным ориентиром и как трактовалась религиозная драма Гоголя. Поставлен вопрос о проблеме понимания духовного пути Гоголя как актуальной задаче современной литературной науки.
Из цикла «Русская эмиграция о Гоголе»
Статья представляет собой обзор работ о Гоголе, созданных русскими эмигрантами первой волны: «Макар Девушкин против Акакия Акакиевича»
Россия в изгнании о России Гоголя
После событий октября 1917 г. русская литература продолжилась в эмиграции. То же касается изучения классики, в частности, Гоголя. Наши соотечественники в изгнании изучали его творчество свободно и независимо от официальной идеологии. Вот почему им удалось сказать о писателе новое слово, о чем и говорится в докладе.
Ад и Рай Гоголя (к проблеме интерпретации творчества писателя в критике русского зарубежья)
В статье анализируется характерная для литературной критики русского зарубежья тенденция воспринимать личность и творчество Гоголя в инфернальном и апокалиптическом ключе. Это связано с тем, что на первый план в эмигрантских работах о Гоголе выходит религиозно-философская проблематика его творчества. Однако даже индифферентные к ней авторы не могут обойтись без таких категорий критического дискурса, как эсхатология, ад и рай. В статье дается анализ эсхатологических мотивов и образов в работах о Гоголе, созданных литераторами Русского зарубежья.
Взгляд, обращенный назад (деятели русской эмиграции о Гоголе)
Автор рассматривает статьи и доклады о Гоголе, написанные деятелями русской эмиграции
Розанов и Русское зарубежье: диалог о Гоголе
В статье рассматривается реминисцентно-цитатная природа статей и книг русской эмиграции о Гоголе, выявляется их диалогическая соотнесенность с розановским Текстом Гоголя.
Трансформация гоголевского мифа в книгах «Духовный путь Гоголя»
Автор анализирует, как трактуется гоголевский миф в книгах «Духовный путь Гоголя»
Набоков и Гоголь (Мастер и Гений)
Книга Владимира Набокова «Николай Гоголь» представлена в двух ракурсах: как «портрет» Гоголя – мастерски выполненный, нетривиальный и глубоко субъективный и как своего рода «автопортрет» – форма самовыражения и самоутверждения автора.
Гоголь в интерпретации Набокова
Книга
Набоковский вопрос к «Шинели» Гоголя
Отправной точкой доклада становится вопрос, поставленный В. Набоковым в его книге о Гоголе: почему Акакий Акакиевич Башмачкин таков, каким мы его знаем? Оказывается, что ответ, данный Набоковым – не единственно возможный. В контексте «Шинели» открывается система аллюзий на повесть о Товстогубах, повесть о двух Иванах и главу о Плюшкине поэмы «Мертвые души». В восприятии читателя судьбы героев этих четырех произведений уподобляются, и история Башмачкина наделяется предысторией – его предположительным вдовством. Однако благодаря неопределенности повествования читатель не может остановиться на этом смысле, как оказывается невозможным остановиться и на других смыслах, порождаемых синтагматикой и парадигматикой повести. Такой тип наррации моделирует видение истории, сходное с эстетическим видением истории человечества, свойственным Гоголю в эпоху «Арабесок». Апокалипсис «петербургских повестей» оказывается концом света с неопределенными последствиями. Предполагаемая утраченная «половина души» Башмачкина в восприятии читателя Гоголя входит в резонанс с историей другой утраченной «половины души» – историей молодого Виельгорского, благодаря чему слова Набокова о «глубоко личной пропасти» получают новый неожиданный смысл.
«Жилет Гоголя»: личность писателя глазами
В статье предлагается мифопоэтическая версия личности
«Инфернальный» Гоголь в русском сознании – от Мусоргского до Набокова
В статье говорится о работе Мусоргского над оперой «Женитьба» по комедии Гоголя. Товарищами по музыкальному кружку опера была воспринята неоднозначно: как произведение, с исключительным талантом воссоздающее особенности речевой интонации героев, но вместе с тем как своего рода оперный курьез. Акцент на «инфернальном» и «фантастическом» Гоголе стал явственным в конце XIX в. у Розанова, Анненского, Мережковского и др. Поэтому для русской эмиграции такое прочтение Гоголя было уже достаточно привычным. Виднейшие критики:
Гоголь в семиотическом поле поэзии русской эмиграции
В статье рассматриваются некоторые аспекты функционирования гоголевского текста как текста с повышенной семиотичностью в системе культурных кодов русской поэзии первой эмиграции. Особое внимание уделяется способам и видам интертекстуальному вектору семиозиса: специфике семантического «сдвига», семиотическому кодированию мотивов, процессу вторичной семиотизации образного ряда в творчестве
Поэт русского зарубежья Анатолий Величковский и его трактовка хрестоматийного гоголевского образа
Русский поэт-эмигрант Анатолий Величковский (1901-1981) пародировал окончание поэмы
Гоголь и его проза в структуре книги
Автор статьи показывает, как уникальные ритмические характеристики прозы Гоголя (прежде всего, высокая насыщенность ее аналогами силлабо-тонических строк (метричность), а также использование коротких строф (версе), звукописи, окказиональных рифмоидных созвучий) воспроизводятся в книге тонкого стилизатора Алексея Ремизова «Огонь вещей» (1954), главное место в которой принадлежит Гоголю и снам его персонажей.
«Гоголевский текст» в «Учителе музыки»
В статье рассматриваются традиции
Богословие и русская словесность:
Автор статьи обосновывает общие тезисы на базисе анализа исследований работ Гоголя выдающимся русским богословом Георгием Флоровским. Автор доказывает, что русское богословие все еще не имеет единого общего мнения о русской литературе. Различные суждения, сделанные богословами, чаще всего являются их субъективными мнениями, но не голосом Церкви. Эти мнения не могут быть проигнорированы, как это случилось в советский период, но также не могут быть восприняты без доли критики.
Гоголь. Рис.
Творчество Гоголя: малороссийский, российский и европейский аспекты
У истоков «православного» гоголеведения: Пантелеймон Кулиш
Статья посвящена полемике с
О первых украинских переводах произведений
Авторы рассматривают вопрос о первых переводах произведений Гоголя на украинский язык и особое внимание уделяют переводу
«Чужое» глазами Гоголя: по страницам поэмы «Мертвые души» и переписки
Автор статьи анализирует взгляды
Гоголь на фоне беллетристики и периодики 1830-х годов (российский и европейский контекст)
Статья посвящена тем страницам журналистики и беллетристики николаевской эпохи, которые Гоголь в какой-то мере использовал как материал для «Страшной мести», «Тараса Бульбы», обоих томов «Мертвых душ». Кроме того, прослеживается влияние, оказанное
Гоголь и Фонвизин о парижских театрах
Хотя взгляды на театр двух великих драматургов достаточно хорошо освещены, сравнение их отзывов о парижских театрах еще никогда не было предметом отдельного исследования. Между тем сопоставительный анализ высказанных ими суждений позволяет говорить как о преемственности, существующей между Гоголем и Фонвизиным, так и о специфике их дарований, о том, что больше всего волновало каждого из них, каковы были их эстетические критерии, в каком направлении развивалось их творчество.
Петербург и Рим глазами малоросса
Анализируя особенности восприятия Гоголем Петербурга и Рима, автор показывает, что в основе его «малороссийского» взгляда лежат, прежде всего, барочная культура и «патриархальное» время, свойственные восприятию Гоголя – уроженца патриархальной Малороссии.
Гоголь и «другой»: римляне и римлянки в повести «Рим»
В статье анализируются «римские» персонажи «Рима» с точки зрения их типологии. Они представляют многослойный образ «другого». В «Риме» нет одного «другого», а несколько «других», точнее – четыре: 1) «другой» в смысле национальности: француз как оппозиция итальянцу; 2) «другой» в самом ярком проявлении - это женщина или демон, кажущийся ангелом (Аннунциата), или «баба» (кумушки - соседки Пеппе); 3) «другой» в этнографическом смысле – римлянин, описанный со всеми характерными особенностями; 4) «другой» в плане типологии персонажей: нерусский герой повести выступает как духовное alter ego автора (на наш взгляд, итальянский князь окажется не «другим», а другим «я» автора, что отнюдь не редкость для великих произведений литературы).
«Все» и «всё» в гоголевском фрагменте «Рим»
Поэтический мир Гоголя заключен в определенные географические границы, включая в себя Малороссию (Диканьку, Миргород), Россию (Петербург и города N.), Италию, где доминирует Рим. При этом каждый названный топос как часть единого мира обладает, тем не менее, своим «лицом», а единство и целостность мира выражается через высокочастотное употребление лексем «все» и всё».
Итальянские «встречи» Гоголя с эмигрантом
Трудно найти в русской литературе двух писателей, более удаленных друг от друга по своему мировоззрению, художественным установкам, творческому методу, чем Гоголь и Горький. Их судьбы неожиданно пересеклись в Италии, которая сыграла исключительную роль в их творческой биографии. И, несмотря на внешнее неприятие великим пролетарским писателем «гнилого романтика» Гоголя, при сопоставлении итальянского периода творчества и Гоголя, и Горького неожиданно обнаруживается близкое «родство».
Гоголь в итальянской критике последнего двадцатилетия (1984-2004)
В Италии произведения Гоголя стали известны критике и читателям со второй половины XIX в. В последнее двадцатилетие (1984-2004) итальянские слависты анализировали общие (Рипеллино, Д’Амелия) и частные аспекты гоголевского творчества (Соливетти, Де Микелис, Марчиалис, Бельтраме), представили новые сведения о пребывании автора в Риме (Джулиани, Де Лотто) и подчеркнули полемико-пародийную линию его повестей (Дж. Страно).
