Хронограф. Август 2012 г.

165 лет назад, в августе 1847 года Николай Васильевич Гоголь отправляет Виссариону Григорьевичу Белинскому ответ на открытое «Письмо к Гоголю».

10 августа 1847 г. Гоголь писал Белинскому из Остенде: «Я не мог отвечать скоро на ваше письмо. Душа моя изнемогла, все во мне потрясено, могу сказать, что не осталось чувствительных струн, которым не было бы нанесено поражения еще прежде, чем получил я ваше письмо. Письмо ваше я прочел почти бесчувственно, но тем не менее был не в силах отвечать на него. Да и что мне отвечать? Бог весть, может быть, и в ваших словах есть часть правды… А вывод из всего этого вывел я для себя тот, что мне не следует выдавать в свет ничего, не только никаких живых образов, но даже и двух строк какого бы то ни было писанья, по тех пор, покуда, приехавши в Россию, не увижу многого своими собственными глазами и не пощупаю собственными руками… Наступающий век есть век разумного сознания; не горячась, он взвешивает все, приемля все стороны к сведенью, без чего не узнать разумной средины вещей. Он велит нам оглядывать многосторонним взглядом старца, а не показывать горячую прыткость рыцаря прошедших времен; мы ребенки перед этим веком. Поверьте мне, что и вы, и я виновны равномерно перед ним. И вы, и я перешли в излишество. Я, по крайней мере, сознаюсь в этом, но сознаетесь ли вы? Точно так же, как я упустил из виду современные дела и множество вещей, которые следовало сообразить, точно таким же образом упустили и вы; как я слишком усредоточился в себе, так вы слишком разбросались. Как мне нужно узнавать многое из того, что знаете вы и чего я не знаю, так и вам тоже следует узнать хотя часть того, что знаю я и чем вы напрасно пренебрегаете…»

Это последнее письмо не вызвало раздражения Белинского. По свидетельству П. В. Анненкова, «Белинский не питал злобы и ненависти лично к автору "Переписки", прочел с участием его письмо и заметил только: "Какая запутанная речь! да, он должен быть очень несчастлив в эту минуту"». (Анненков П. В. Из «Замечательного десятилетия» // Н. В. Гоголь в воспоминаниях современников / Ред., предисл. и коммент. С. И. Машинского. — М.: Гос. издат. худож. лит., 1952.) Вероятно, критик более эмоционально отреагировал бы на первоначальный вариант письма, который Гоголь написал, но отправлять не стал, дабы не расстраивать тяжело больного Белинского, и разорвал уже написанное письмо.

[На илл. - Петербургский кружок Белинского. Рис. Б. Лебедева, 1947]

170 лет назад, 15 августа 1842 года, Николай Васильевич Гоголь писал Степану Петровичу Шевыреву из Гастейна с просьбой написать разбор «Мертвых душ».

«В Гастейне у Языкова нашел я "Москвитянин" за прошлый год и перечел с жадностью все твои рецензии и критики, - это доставило мне много наслаждений и родило весьма сильную просьбу, которую, может быть, ты уже предчувствуешь. Грех будет на душе твоей, если ты не напишешь разбора "Мертвых душ". Кроме тебя вряд ли кто другой может правдиво и как следует оценить их. Тут есть над чем потрудиться... Во имя нашей дружбы я прошу тебя быть как можно строже. Чем более отыщешь ты и выставишь моих недостатков и пороков, тем более будет твоя услуга. Нет, может быть, в целой России человека, так жадного узнать все свои пороки и недостатки». Шевырев выполнил просьбу друга и напечатал две статьи о «Мертвых душах» в №№ 7 и 8 «Москвитянина» за 1842 г. В первой из этих статей Шевырев пришел к выводу: «Наша русская жизнь своею грубою, животною, материальною стороною глубоко лежит в содержании этой первой части Поэмы и дает ей весьма важное, современное, с виду смешное, в глубине грустное значение». Во второй статье Шевырев утверждал: «Велик, просторен и чудно разнообразен мир Божий: есть место в нем для всего. Живут в нем и Собакевичи, и Ноздревы. Таков же точно и мир искусства, создаваемый художником: и в нем должно быть место всему, и ничем не пренебрегает многообъемлющая фантазия Поэта, которой подведом весь мир от звезд до преисподних земли: все свободно восприемлет она в себя и воспроизводит своею чудною властию. Не что избрал художник, а как он это воссоздал и как связал мир действительный с миром своего изящного - вот то, что собственно касается искусства».

7 августа исполняется 175 лет со дня рождения русского поэта, писателя и переводчика Константина Константиновича Случевского (7.VIII.1837 – 8.X.1904).

«Что же тогда дает нам право сопоставлять эти два имени [Гоголя и Случевского – Прим.]? Во-первых, религиозные устремления обоих авторов. Во-вторых, их отношение к сатире. При этом гоголевское воздействие можно выявить лишь в первый и в последний периоды творчества Случевского, что обусловлено как внутренними, так и внешними причинами. Хотя Случевский не принадлежит исключительно к когорте писателей-сатириков, но пласт произведений сатирического характера в его творчестве довольно велик.

Критикуя современное общество, Случевский апеллирует к Гоголю не только в стихах, но и в публицистических выступлениях. В его полемических брошюрах «Явления русской жизни под критикою эстетики» 1866–1867 годов, направленных против знаменитого триумвирата шестидесятых годов – Чернышевского, Добролюбова и Писарева, Случевский упоминает Гоголя, а также определяет свое отношение к сатире. Сознавая ее громадную роль в литературе, молодой автор писал: «Там, где закон не властен преследовать; там, где под лохмотьями и плесенью, под тонким сукном и шелком скрывается грязь и бесстыдство, смеющиеся над общественным мнением, – там является бичом сатира... Неуловимая, неосязаемая, принимающая все формы и виды, она кольнет и щипнет, она крикнет и гикнет… Сатире все возможно, она всемогуща». Очевидно, что писатель, создавший этот «гимн сатире», должен был особо чтить сатирический талант Гоголя. Недаром в «Явлениях русской жизни под критикою эстетики» о Гоголе говорится как об одном из тех людей, которые «могут и будут значить что-нибудь в общем развитии человечества». (Тахо-Годи Е. А.. К.К. Случевский и Н.В. Гоголь.)

15 августа исполняется 225 лет со дня рождения русского композитора, пианиста и дирижера Александра Александровича Алябьева (15.VIII.1787 – 6.III.1851).

Алябьев участвовал в Отечественной войне 1812 и заграничных походах русской армии в 1813-14 гг. Участвовал во взятии Дрездена организованном партизаном и известным поэтом Денисом Давыдовым. При взятии Дрездена был ранен. Принимал участие в сражении под Лейпцигом, боях на Рейне и взятие Парижа. Награжден двумя орденами св. Анны 3-й степени, орденом св. Владимира 4-й и медалью в память войны 1812 г. Окончил войну в чине ротмистра. В составе 3-го Украинского казачьего полка Алябьев в 1812 г. впервые побывал в Малороссии.

Живо интересуясь музыкой народов России, композитор записал кавказские, башкирские, киргизские, туркменские, татарские народные песни, составил и опубликовал (совместно с украинским литератором и историком-фольклористом М. А. Максимовичем) сборник «Голоса украинских песен» (1832, издан 1834), высоко оцененный Гоголем: «Только в последние годы, в эти времена стремления к самобытности и собственной народной поэзии, обратили на себя внимание малороссийские песни, бывшие до того скрытыми от образованного общества державшиеся в одном народе… Впрочем, любители музыки и поэзии могут несколько утешиться: недавно издано прекрасное собрание песен Максимовича, и при нем голоса, переложенные Алябьевым».

19 августа исполняется 75 лет со дня рождения русского драматурга и прозаика Александра Валентиновича Вампилова (19.VIII.1937 – 17.VIII.1972).

Пьеса Вампилова «Провинциальные анекдоты» «возбуждает особый интерес в связи с эстетикой абсурда. Сам эпиграф к пьесе ("Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, - редко, но бывают. Н. В. Гоголь") свидетельствует о бесспорном восприятии Вампиловым художественных концепций Гоголя. Гоголевские слова в качестве эпиграфа подчеркивают, на что именно у Гоголя обратил внимание автор этой пьесы...

Творчество этих двух драматургов сближают гуманистические идеи, вера в добро и возможность преодоления нелепости и абсурдности реальной жизни. Оба художника мастерски усвоили все ценное из наследия своих предшественников, отказавшись от традиционного и привычного. Проницательный взгляд на действительность позволил им создать оригинальные художественные образы, в которых воплощалось все низкое, мелкое. При этом стилистика этих образов оставалась комической и алогичной, грустной и даже трагичной». (Кан Ын Кён. «Гоголевское» в пьесе А. В. Вампилова «Провинциальные анекдоты» // Русская литература. - 2001. - № 3.)

21 августа исполняется 220 лет со дня рождения русского поэта и критика, одно из ближайших друзей Гоголя Петра Александровича Плетнева (21.VIII.1792 – 10.I.1866).

«Встреча Гоголя с Плетневым состоялась в 1830 году. Их познакомил Жуковский, препоручивший явившегося к нему молодого человека заботам Плетнева, который был несомненным авторитетом для Гоголя: еще в 1829 году Плетневу был анонимно преподнесен экземпляр “Ганца Кюхельгартена”.

Чуть ближе познакомившись с Гоголем, Плетнев начал активно содействовать и его служебной карьере, и его сближению с литературной средой. В 1831 году он порекомендовал Гоголя на место младшего учителя в Патриотическом институте, где сам в это время занимал должность инспектора, и помог ему получить частные уроки у Лонгиновых, Балабиных и Васильчиковых… Введя никому не известного начинающего малороссийского писателя в пушкинский круг, Плетнев содействовал решительному повороту в судьбе Гоголя.

В конце 1830-х годов и положение Плетнева, и его отношения с Гоголем изменились. После смерти Пушкина Плетнев осиротел. Ни с Жуковским, ни с Вяземским, ни с другими людьми пушкинского окружения у него не было подлинно близких связей… Одиночество, в котором оказался Плетнев, служит тем фоном, на котором развиваются и укрепляются в это время его отношения с Гоголем. Как прежде для Пушкина, так теперь для Гоголя Плетнев становится и другом, и издателем, и кассиром. Со времени отъезда Гоголя за границу Плетнев постоянно занят его денежными и издательскими делами. По выходе “Мертвых душ”, когда вокруг книги разгорелась полемика и появились чрезвычайно недоброжелательные отзывы на нее, Плетнев опубликовал замечательно глубокий и тонкий разбор гоголевской поэмы…

Видя в Плетневе своего единомышленника, Гоголь избрал его в издатели “Выбранных мест из переписки с друзьями”. Плетнев принялся за дело с большим энтузиазмом, приступив к печатанию первых глав книги раньше, чем получил и прочел ее до конца. Сам склонный к сентиментальной исповедальности, он воспринял новое произведение Гоголя с чрезвычайным восторгом и был уверен, что оно совершит полный переворот в направлении русской литературы... Как издателю «Выбранных мест...» Плетневу пришлось разделить с Гоголем негодование, вызванное выходом книги, выпущенной в свет вопреки настояниям С. Т. Аксакова не печатать произведение, которое «сделает Гоголя посмешищем всей России». После появления “Выбранных мест...” многие прежде близкие люди отвернулись от Гоголя — тем больше он стал дорожить дружбой Плетнева, поддержавшего его». (А. А. Карпов. Вступительная статья: [Н. В. Гоголь и П. А. Плетнев] //
Гоголь Н. В. Переписка: В 2 т. / Сост. и коммент. А. А. Карпова, М. Н. Виролайнен. — М.: Худож. лит., 1988. — (Переписка русских писателей).)